головный
ТАРАБАНЩИК
ДРАММА
от
Александра Духновича
Пряшовъ 1852
ДѢЙСТВУЮЩІЯ ОСОБЫ:
ПРАЗНОГЛАВСКІЙ АРТУР ДЕ ЕАДЕМ, богатый Дворянин.
Л Ю Б И Ц А, Сиротя Его племяница, и Наслѣдница.
ВЛАДИМИР НРАВОВИЧ, правительный Секретарь.
ФЕДОР НРАВОВИЧ, Владимира Отец, убогій Ткач.
ПОДЛИЗОВСКІЙ, Празнотлавскаго Урядник.
Дѣйствуется в домѣ Празноглавскаго.
Явленіе І.
Празноглавскій, и Любица.
Празноглавскій в праздничной народной одеждѣ, с саблею, и ховпаком выходит, и сам в себѣ говорит, (мормочет) а Любица при столику сѣдит, вышивает:
Празноглавскій, не обачив Любицу. — Так єсть, днесь, днесь скончится все, то днесь повинно скончитися; — обернувся к дверям: Гей, ты, слышиш, скажи там Госпожкѣ чтоб, — обачив Любицу: Ага! — ты сама тут Любичко? тебе с нову в моей комнатѣ нахожу? — овободно ли дознаватися, чему ты сію комнатку выбрала си для твоих работ? Не имѣш ли ты для себе хорошо украшенну кроватку? Что ты тут цѣлую для себе основала фабрику?
Любица. Бо от сюду приятный вид на улицу.
Празноглавскій. Гм! приятный вид на улицу! твой вид до Коморы, а не на улицу должен быти; — но той не много тебѣ приятный вид. Ты мене глупым держиш, думаєш что я не понимаю твоимушки: — и чему тут при окнѣ вартуєш? посмѣваеся. Молодый Тайник, туда прохожуеся; — не правда? я потрафил?
Л ю б и ц а. Молодый Тайник? — а коль бы я его и вдячно прияла, Вы, гадаю не противили бы ся тому любезный Стрычку? —
Празноглавскій. Не противили бы ся, — не противили бы ся; — гм, я противил бы ся, и уже противлюся.
Любица. И як я тое думати могла? — Вы покликали его, Вы гостеприемно вручили ему в домѣ вашем обиталище, изрядно украшенныя комнаты; — Вы показуєте ему всегда искреннее пріятельство, Вы угощаєте его, что до селѣ николи не пріймали Вы иностранца; — и то все безплатно; — из сего явно думати могла я, что Вы его обв’язати, и собѣ склонна учинити желаючи, намѣряете взаимное наше согласіе.
Празноглавскій. Gans contraire!*) не понимаеш ты мою политику; — Я его совсѣм не терплю, знаешь, голотаря не терплю, он Бог видает ’з якого рода происходит, он иноплеменник, и побожил бы я ся, что ок не Дворянин.
Любица. Но та уже непонимаю вашу думку.
Празноглавскій. Бо ты глупа; то можеш поняти, что не для его красы, и не про платню пріял я его, — я его грошей нетребую, я гроши имѣю, имѣю пространная добра; — видиш во время Кошутовой мятежи, — о нещастной мятежи, — я кровавым потом набыл грошей, и покупил добра; ширятся моя имѣния по четырех столицах; бо знаєш, коль Левы ловитвою занимаются, тогда мудра лись най больше добывает; О Господи! колько я трудился! я лифровал всячину, и Мадярам, и Нѣмцам, и Россіанам, и каждому, я на всѣх сторонах находилея, и яз всѣх сторон грошеньки приходили як дождь; А твоя стрына, любезна супруга моя и нынѣ в добрах гооподарствуєт; — ой бо она до того разумѣет, — она кажду трошку молока на золото обернути знает, а коль служницы непрядут, коль дрымлют, тогда персты им клочем обвивает, и зажжет; ге, ге, ге, и сей способ дуже, о дуже много пользует от дрымоты. Так она небога усилуется, — шкода что дѣтей не имѣет! —
Любица. Та так Госпожа Стрына не много человѣколюбія чувствуєт.
Празноглавскій. Молчи, она порядна господарыня, то о ней еще никто не сказал, она тѣм годность свою содержует.
Любица. Или так? лише няй сухую руку окном выстерчит, то уже служебницы трясутся.
Празноглавскій. Сухую руку, — сухую руку? Она сухою рукою гроши личит, и то єсть одно на потребу.
Любица. Но не всегда.
Празноглавскій. А я кажу: всегда, всегда, — грошам все повинуется, золотый ключь всяку колотку отворит, одна золота капля цѣлое море высушит, золотыи вздохи сердце свирѣпаго звѣря умягчают, словом: гроши все данесут; — панимаеш?
Любица. Но молю Вас покорно, для чего вам только грошей, и талько тужбы? имѣете слава Богу, все что вам треба. — Я все слышала, что излишное имѣніе тужба, а гроши смерть.
Празноглавскій. Все имѣю, то правда, — но нѣт, еще много мнѣ хибит, — еще чести требую.
Любица. О тую грошми не мож получити, золото хотяй бы як вы говорили всѣ створило замки, но скрыню чести не отворит, бо честь с золотом в противорѣчіи стоит, как огень с водою, как адамант с стеклом.
Празноглавскій. Го, го, го! то бы ми ся любило; а не тямиш, як Господин Дураковскій чиновным сталая совѣтником за гроши, а богатый Ослович не про овои ли гроши Бароном остал, а Господина Надутовскаго Отец каким способом на Барона достиг? — та и я не могу ли и Графом быти за мою працу?
Любица. О так негайно, если вы чины честію называете, такои чести получити легко возможно, но по моєму мнѣнію, честь не в чинах состоит.
Празноглавскій. Ей что ты разумѣеш до того, ты дурна была, и будеш с твоим Нравопоученіем. — А не приходили ли Графы, и Князы, и Бароны к новому Барону на обѣд; не товаришили с Цим побратимски? не возит ли ся в шестькояной каретѣ? — и что больше требуеш сего? — але ты непонимаеш куда я стрѣляю, для чего я днесь так убрая? — Я сей час к Началнику иду, сей час иду, и можно как правителный совѣтник поверну; — но что на тое, ге?
Любица. Я вам сердечно желаю.
Празноглавскій. А я тебѣ благодарю за сердечное желаніе. — Уже все приготовлено єсть, уже все в рядѣ; — а тепер уже понимаеш? для чего я молодого Тайника в дом мой пріял? — О я его одолжил; — Он, говорят, права рука Началнику, его слово важное єсть, он много может помагати. — Бо думаєш чтоб я его в моих комнатах держал такого голотаря? можно и простато рода человѣка; но ок мнѣ в сем случаѣ нужным єсть; але то лиш на малое время а коль я совѣтническую грамоту чрез него получил, тогда он красненько отлучен будет; то так любезна племяница, таких людей должно даколи позгласкати, т. е. пока нужду имѣем, пользовати их потребно. — Такій голотари непонимают нашей политики, они думают, что когда их поздравляем приятельно, что мы уже им приятели? — О выкореним мы их легисеныко, а не дость им, если Писарями будут? а тепер хотяй и лестимся им, однако их токмо как зброй, как оружіе употребляем для нашей пользы; — разумѣеш ли? —
Л ю б и ц а. Пониімаю, але не разумѣю.
Празноглавскій. Но та видиш моє великодушіе, и высокоуміе; бо для чего был бы я его в мой дом приял, сирохмана, оборванца? прото напоминаю тя, чтоб ты е ним знамости не чинила, сокотися от нисейнитого (?), бо такій люди часто любят с дворянинами и родинатися; — о они разумѣют наши Госпожки обмантывати, и так всунутися в добра наша, кровавым потом набытая; — но знай, что простак всегда останет простаком, хотяй бы звѣздами обсыпан был; знаєм, як говорит Тацитус Непос, ци можно и сам Цицеро, не памятаю, в которай Одѣ: rustica natura, servat sua iura,[1]) а то премудрій были стихотворцы. — Я истинно гадаю, что он и родителей не имѣет.
Любица. Можно что он естъ одушевленный камень из Девкаліоноваго повода, или можно из водных волн родился, как прекрасная любви Богиня.
Празноглавскій. Ты дурна с твоєю Богинею; — я разумѣю таких родителей, яких споминати нельзя. —
Любица. Та яких родителей чадам стыдно бы было споминати?
Празноглавскій. Яких? — о ты дурна гусочка! таких что чинов неимѣют, что к простому народу прилежают; таких родителей человѣк коль два три степени перекрочит, уже споминати не смѣет, але свѣт остроокій высмотрит каждаго род; Но в кратцѣ скажу ти: остерѣгайся, чтоб с ним не сходитися, переселися сей час до твоих комнат, знаєш любезна пламяница, я нещастный, не имѣю дѣтей, ты одна моя наслѣдница, но в том лише случаѣ, если Графиня, или Баронка, или хотяй Вышкоблагородна будеш. Понимаеш мене? но найдетея еще и для тебе даякій древнаго рода, великой фамиліи убогій Барон, или и Граф; бо такій вдячно споятся с полными мѣшками, и золотыми кошелками; — и недавно Барон Надутовскій закручовался ..коло тебе, обачила ты то? — га, га, га. Ты небойся, Бог с тобой; ты еще Gnadige**) або и Exelencz frau ***) будеш.
Любица. О Боже прости!
Празноглавскій. И дай ти добраго разума. Я нынѣ йду
к Началнику, а коль поверну как правительвый Совѣтник, тогда остерѣгайся и подумати противо моей высокой годности.
Любица. О любезный Стрыю! Чему трудитеся за пустым вѣтром? пожалуйте, годность еще не спасает человѣка, а она и так не в чинах, и не в титулах стоит.
Празноглавскій. И в чинах, и в титулах; але коль еще не понимаеш, за чинами и гроши слѣдуют, а мнѣ всѣх нужно.
Любица. Грошей имѣете, посѣдаете широкія добра во время нещастной мятежи набыли вы их, на них еще до днесь клятва невинных людей, поля ваши орошают горкія слезы нащастных жертв, вы Дворянин, нынѣ покойно жити можете, а как чиновник должны вы клопотатися, и робити, к чему вы не привыкли, но и в чиновствѣ не имѣете упражненія.
Празноглавскій. Гроши николи незаважат, а робити как совѣтник я не должен; для чего суть Тайники, Писари, всѣ бѣдніи голотари, то их повинность; я токмо подпишу, а подписати имя не великій труд. — О увидиш, серденько ти будет бити, коль придут Тайники, Писари, принесут громаду писмен, я тогда ganz elegant,[2] но с дворянскою кротостію вопрошу; что такое? Они поднесут на подпись бумагу, перо в персты ми дадут; покорно сказавши: извольте Ваше Высокопревосходителвство; — а я сей час подпишу: Artur Ritter von Praznohlawski, [3]*) дѣйствителmный, правительный совѣтник, и Шеф, и пр., и пр. manu propria.[4]) — и така будет моя служба.
Любица. Так вы чужим плугом орати желаете, и еще сами не знаете поле, в котором. —
Празноглавскій. Молчи, я йду, а ты памятай; — остерігайся. — отходит.
Явленіе 2.
Любица сама. О, Господи, яка суєта на свѣтѣ, люди не довольніи собой! имѣющій, еще больше желает, а за пустыми чинами бѣжит, як лись за воробцем. — мой убогій Стрый, с всѣм богатством убогій, он жаждет всегда як не насытный Тантал, як пространное море! О я не сдаюся до его дома, а на будуще ни полько невадѣюся покоя. — Бо прочто отрекла бы я ся сего изряднаго молодого человѣка? Он правительный Тайник. Я ему нравитися желаю, и если самолюбіе не прелщает мя, и я ему полюбилася; О его простосердіе, его мудрыя мысли, его честный, и важный разговор, словом его чистий характер перевышает все благородіє; он имѣніе своє в чистотѣ сердца носит, его благородіє в головѣ, и в нескверной душѣ, то истинное богатство, на нем ни одной капли кроваваго человѣчаго пота не находится, на том не єсть клятвы голодом умерающих сирот, ни тяжестнаго воздыханія стенящих вдовиц! Он праведно получает заслужєнное своє жалованіе. — О как любезно отрекла бы я ся богатаго наслѣдія Стрыя моего, если бы он жалованіе своє с мною подѣлити хотѣл, о як солодкій был бы мнѣ кусок праведно заслуженнаго хлѣба!
Явленіє 3.
Владимир, и Любица.
Владимир выходит, не обачив Любицу бѣжит к окну: Ага, уже пришла Почта.
Любица, Добро утро желаю Вам Господине.
Владимир. Аг, вы тут Госпожка? извиненія молю сей час вам отдам почтеніе. Отходит лѣвою стороною.
Любица сама. Но то было дивноє явленіе, хотяй поздравленіе мог ми отдати; на истѣ важныя ожидает бумаги. Можно от своей любовницы? бо без причины так бы не бѣжал на улицу; — но что мнѣ до того? он свободен. — Но без сомнѣнія мог таже мя пощадити, и пламенныи взоры, которыми от нѣсколько недѣл распаляет мя, задержати, если совершеннаго чутвствованія к мнѣ не ощущает. — Но что я желаю? Он мнѣ не изъявил любовь, он не сказал ми ни словѣчка пламеннаго, он и найменьшаго любви знака не явил мнѣ! — Еще тіи молодцы най честнѣйшіи суть что токмо горящими взорами обманывают молодыя женщины.
Владимир смутно навертается и жалостно тужит.
Любица. Вижу, вы даремно бѣгли, вы неполучили ожиданнута бумажку.
Владимир. Нѣт, и то ми болит.
Любица. И прото вы ся так крѣпко разжалили, что мнѣ бы воля была с вами и пожартовати.
Вла д и м и р. То мудраго понятія Любица не учинит егда до вѣрно скажу ей, что нѣжным сладострастіем ожидаю от стараго Отца моего нѣкую вѣстъ.
Л ю б и ц а. От Отца?
Владимир. Так єсть; — Он в той сторонѣ живет котора нынѣ мятежниками обсажена; гдѣ теперь кровавая сраженія водятся, и вѣсти приходят ежодневно, что тій изъобразованіи варвары ужасныя там дѣлают пакости, все берут, гублят, палят, як обыкли безчувственныи разбойники. — И по сему не праведна ли моя тужба?
Любица. О як сердечно, состраствую я вашей страсти!
Владимир, Вы чувствуете мой боль? так есть вы чувствуете, я познаваю вашу дорогую душу, ваше любезно милосердное сердце, я читаю в прекрасных ваших лицах чувствительности нѣжность, я вижу на ваших румяных личеньках знамя человѣчества, и человѣколюбія; и тое потрясає моим сердцем; — и чему далей таити буду? — очень не дается утаити, — вы передо мною день днем любезнѣйша; я люблю вас, я вашею добродѣтелію плѣнен.
Любица. И вы так просто мнѣ скажете то?
Владимир. Просто скажу, бо я простосердный, мой язык повинуется сердцу: а сердце истинѣ — я знаю, что и вы однако сочувствуете мнѣ; отколи мы назналися, я искусил вашу внутренность, хотяй ВЫ то и не примѣтили.
Любица. Я все примѣтила, и я познала ваше гогрящее сердце.
Владимир. Так? вы познали мене? и не оскорбили вы за тое?
Любица, Я токмо непокоилася, бо скажите, молю вас, котора дѣвушка не страхается, чтоб перед очима однаго нравнаго молодца не запродала свою внутренно любезную печаль?
Владимир. И можно мнѣ то изъясненіе употреблять в пользу? — скажите, Госпожка, скажите, хотя и чистое нѣт, не разоряйте больше потеряный мой сопокой.
Любица. Я вас не понимаю.
Владимир. Вы понимали бы мене еслиб я вам чины, и богатства указал; по, — о Господи — я убогій!
Любица спустя глаза. От мене ли вы ожидаете вопроса? или отвѣта? чтоб вы дѣлали в том случаѣ?
Владимир. Нѣт, — не ожидаю, той отвѣт мене уже удоволит; — О неспускайте сивіи оченька. Бог видит мою душу, я честный человѣк, нижоли не утаил я моя чувства, и чему бы таил их нынѣ? чему бы таил моє убожество? — нѣт; тѣм благодарна, и благонравна Любица не оскорбится, коль скажу ей, что убогство первій раз теперь чувствую, оно мнѣ николи так скорбным не представилося как сей час! бо оно заперает мнѣ ворота . . .
Любица. Но не к сердцу ведущія.
Влад п м и р руку Любицы к персам притиснув. Вы мене щастливым дѣлаете, но и оскорбляете мене, — бо что может один убогій чиновник, который кромѣ своего чиновства, и лстивыя надежды, иным средством своє достоинство доказати не умѣет.
Любица. И той убогій чиновник надѣятися может, что одна дѣвчина внутренное его достоинство больше почитает, нежели всего свѣта богатства.
Владимир с восторгом: Любица! на истѣ я в вас нахожу вас?
Любица. Вам уже токмо с моим Стрыем нужно поговорити, с мною все уже докончено.
Владимир. О то дуже тяжкое дѣло, с оным старым тщеславным, высокомѣрным, честолюбивым, и богатым человѣком!
Любица. Он имѣет причину почитати вас.
Владимир. И вы только от него зависите?
Любица. Я сирота, и его наслѣдница.
Владимир. О Господи! богата наслѣдница; так уже все тщетно.
Любица. Но если вам любится, та и убога сирота могу быти.
Владимир с восторгом: И вы тое из сердца вырекли?
Любица. Из глубины сердца.
Владимир. О тким способом я уже щасливый, я со всѣм посмѣлился, — бо вы и убога сирота знаете быти; — так вы уже моя во вѣки.
Явленіе 4.
Празноглавскій, и прежніи.
Празноглавскій лстительно. Покорнѣйшій слуга Вашего Благородія; много радуюся, и щастливым, ся почитаю, коль Вашему Благородію покорнѣйшее моє почтеніе сердечно, изъявити способ имѣю; — бо ваши заслуги — — бо мой дом так щастлив — —
Любица на сторону. Еще не єсть совѣтником.
Владимир. О то дуже много для мене, я толикаго почитанія от Вашего Высокоблагородія ніе достоин.
Празноглавскій. Го, го, го, вы достойны, о много, и еще больше достойны; бо я знаю чего вы достойны; сей час повергаю от Его Высокопревосходительства почтенѣйшато, достойнѣйшаго, и славнѣйшаго нашего Началника.
Владимир. И вы с ним разговаривали?
Празноглавскій. Истинно нѣт; — власное Его Пресходительства лице не имѣл я способ видѣти; но с его первым и началным слугою, т. е. Каммердинером больше пол часа дружески разговорился; — о то многозаслуженный и пречестный муж! — Он обѣщал, что о пол часа представит мя Его Высокопревосходительству. — — И что вы посмѣшкуете? — безсомнѣнно, безсомнѣнно, суть люди, которых дружба много важит, а то я знаю истинно, — бо что я не знаю? — я совершенно знаю то; — бо если кто до нѣкаго дому всунутися желает, он и собакам полеститися должен, чтоб небрехали неудобно; о я тое добре разумѣю, я для сабак потребный кусок всегда при себѣ ношу.
Владимир. То промыслительно дѣете.
Празноглавскій. Вы, т. е. Ваше Благородіє уже знаете, что я искаю у Его Высокопревосходителыства, я уже вам генто мало открыл мою грудь.
Владим ир. Понимаю не множно.
Празноглавскій. Но любезный мой Господине, говорили вы уже о том с Его Высокопревосходительством?
Владим и р. Нѣт.
Празноглавскій. Нѣт? О ей, ей.
Владимир. Вы на тое мене не полновластили.
Празноглавскій. Откровенно сице нѣт, но мудрому как Ваше Благородіє, довлѣет одно словѣчко. — А теперь о любезный мой добродѣтелю, я от Господина началнаго Его Превосходительетва слуги истинно дознался, что Его Высокопревосходительство о сей рѣчѣ Вашего благородія совѣт непремѣнно испросят; — о я на тую мысль возрадовался, бо я незнаю чему к вам несмѣрную чувствую симпатію, и несомнѣваюся, что вы моє желаніе с важностію предложити изволите Его Высокопревосходителъству.
Влади м и р. Если праведное ваше желаніе, так я вам обязан.
Празноглавскій. О я вас, едине вас почитаю, и знаю что вы на мою сторону склонны; вы мене вручати будете, и я уже истинно Правительный Совѣтник с жалованіем 2000 талярей; так ли любезный друг? —
Владимир. Я того вам обѣщати не могу, бо то не в моей власти; — я маленькій человѣк, а Господин Началник не требует моего мнѣнія в сем дѣлѣ.
Празноглавскій. Ей что, знаю я все; — я богатый человѣк, я по кавалерски отслужуся вам; — понимаете? для чего бы нѣт?
Владимир. Лиш для того, бо я уже Добровичу Референту обѣщал; он давно, и прилѣжно служит, и он заслугами право уже получил на той степень.
Празноглавскій. Кто? той убогій чорт? он будет молчати, он знает своє состояніе, он низкаго рода, он еще и не Дворянин, он довольный будет, и при ньшѣшнем состояніи, он и незнал бы Совѣтническій употребляти чин, он доволен с дружиною своих писарей.
Владимир. То правда, он и молчати знает, и доволен будет судьбою, бо высокоумный, исполиный (спѣшный?) человѣк не пхается на перед, но прото повинность єсть таких людей подперати, которіи разумѣют своє чиновство.
Празноглавскій. Ей, ей, вы не имѣете превосходну политнку; — Он убогій, ему лучше было бы нѣкотораго богатаго, и славнаго Совѣстника остати Секретарем, — так пришол бы к готовому столу, не журил бы ся и не занимал бы ся иным кромѣ дѣл своего чиновства, так и весело жити, и родинѣ своей помагати мог бы, и не стыдил бы ся своего рода, бо таваришил бы и по сему с равными себѣ писарями, — бо вы можно и не знаете еще, что он однаго подбескидскаго русина сын, а сей род потуплен, и стыдится с ним честный человѣк дружествовати.
Владимир смѣхом: И я русин, и мой Отец убогій селянин под Бескидом.
Празноглавскій. аки бы неслышал послѣдная слова. Ваше Высокоблагсродіе я вчера видѣл, что вы на наемном конѣ ѣздили.
Владимир. Даколи я и ѣздити обыкновляю, бо то моє здравіе пожадает.
Празноглавскій. Но на наемной лошадѣ: я о том весьма зажурился; той заслуженный муж, думал я себѣ, на наемном конѣ; — вѣруйте, я слезы точил, и говорил сам в себѣ: О так высокоумный, почтенный муж на наемной ѣздит терлицѣ, а Ты богатый Празноглавскій превосходнаго держиш коня, и не у потреб ляеш ’го, о стыдися, рек я, и разсудил сей час вам его отдати; он таже от сего часа ваш, и дорогое сѣдло* и золотом вышиваная узда, употребляйте здоровеньки, то все ваша власность.
Владим и р. Толь богатый дар я пріяти не могу; — бо чиновникам не льзя дары пріимати.
Празноглавскій. Ей что там такое? Не льзя, т. е. правда, от жида, от убогого человѣка, бо что он может подарити? нѣсколько яєць, хотя и то придаст ся в домѣ — но от Дворянства происходящій дар, то не запрещается, бо то называется дворянским великодушіем.
Владимир. Я от никого не приму, я зайдуся моим жалованієм довольно.
Празноглавскій на сторону. Ага, еще му не досит, то проклятых голотарей не можна насытити; — голосно: Ей что? дорогій дар, то для мене дурница, то я вам не як дар, но як, — — як, — — но — — як — дар даю, на памятку, что вы ласкавы были (в) мене бывати; но я еще раздумал и тую табакерку вам вручити из самои симпатій; позерайте тѣ бриллиантовыи незабудки, на сторону. Коня не видит все, а табакерка всегда му в руках будет, и она пошепчет му, як говорити перед Началником.
Владимир. Я не уживаю табаки.
Празноглавскій. Но про мене, и ради тѣх брилліантов?
Владимир. Молю вас, извольте мя пощадити.
Празноглавскій на сторону. То завзятый русин, ой простак! обернувся: О любезный друг, почтенѣйшій Господине, я вижу, овы без всякой пользы, из чистои симпатіи, и ради дружбы моея желаете мнѣ помоществовати; вы честный муж, вы знаете мою дружбу почитати.
Владимир. Я истинно вам пріятель, и високо почитаю вас, но молю о чинах совѣтника не полагайтеся на мене, бо в той сторонѣ не надѣйтеся на моє согласіе.
Празноглавскій. Таквы презираете мою склонность к вам, мою неисповидимую к вам любовь, и потупляете моє дружество.
Владимир. Я иопрошаю вашеи милости, но токмо чиновство на сторону. И на истѣ я требую вашей склонности, я от вас вашея внуки руку прошу, и молю, будите благосклонны.
Празноглавскій. Что? — мою внуку?
Владимир. Я сіє с ей согласіем, и соизволеніем прошу.
Празноглавскій. Гм, гм, гм, да, да, да, — гм. — —
Любица. Солодкій Стрычку и я такожде спою моє покорное прошеніе.
Празноглавскій. И ты? гм, гм, гм, да, да, да. —
Владимир. Все моє состояніе вам благодарити буду, я сам себе вам пожертвлю, на колико чиновство допустит, и честь.
Празноглавскій. Понимаю, понимаю, — гм, гм, гм, да, да, да.
Любица. Ия щастіе моє вам одолжу.
Празноглавскій. Одолжу — гм, гм, гм.
Владимир. Пожалуйте, благословите наше согласіе.
Празноглавскій в себѣ. Гм, коня не хочет, брилліантову табакерку презирает, але Любицу сам просит; — разумѣю, добре понимаю голотарску политику. Голосно. Но и на той случай вы согласитеся на мою просьбу? бо я скажу вам, я не токмо достоинство совѣтника, но еще и Ордер желаю, бо я во время мятежи вѣрным был Правительству я воинство со всем предъусмотривал, я доношал хлѣб, вино, мясо, напой, сѣно, овес, солому, и все потребное, и много, о дуже много трудился, несчисленно много грошей выдал, и много тысящей жертвовал, — о я множество много стратил.
Владимир. И добра си покупил, и богатства набыл.
Празноглавскій лестно: Покупил таже и добра.
Владимир. Вы все получити можете что лише желаете, но не моим согласіем.
Празноглавскій: Понимаю; вы желаете мою внуку,*)
но помощь вашу от мене оттягуете. —
Владимир. Ваша внука сама согласила, и чрез мене желает щастлива быти.
Празноглавскій. И вы чрез нею, на моей працѣ; с того небуде нич; — а нынѣ скажу вам просто, я Совѣтником желаю быти мѣсто усопшаго Радославовича.
Владимир. А я вам в том помагати не могу.
Празноглавскій. Но добре, та на то лиш соизвольте, чтоб вы молчали; вы можете больным быти тогда, коль моє дѣло кончитися будет; вы лягните в постелю, я вам призову Врача, Доктора, скажите, что, — что — что вас — грудь болит от роботы; — ой бо вы дуже тяжко робите, — понимаете мя?
Владимир. Я на сторону честнаго и роботнаго, и много заслуженнаго Добровича дѣлати повиннен по совѣсти.
Празноглавскій. Но та Ваше Благородіє извольте честнаго, и работнаго, и много заслуженнаго Добровича доньку, или внуку просити, смѣшком: на той можете женитися, она вам дуже сходится приходна, а моя внука не для вас. — Она моя наслѣдница, и не для голотаря; она для Барона Надутовскаго воспитана.
Любица. Пек му от мене.
Владимир смотря на Любицу жалостно. Сердце болит, но я противо совѣсти дѣлати не могу; пращайте Госпожа моя.
Любица восторгом: Господине Нравовичу! постойте, сей случай мене к вам на вѣки привязал. — Я уже убога сирота, я не наслѣдница, я убога сирота.
В л а дими р. И вы истину рекли?
Любица. Моє сердце истину говорит; и душа моя покойна уже; — я истинно убога сирота.
Празноглавскій. Истину? Но с Богом говори истину; сей час оставиш мой дом; — о найду я си наслѣдницу; — а теперь вон из моего обыстя.
Любица. Сей час, сей час, радостно, о я уже щастлива, бо моє желаніе исполнилося.
П р а з н о г л а в с к і й. То нѣжная чувствительность! но но, и та минет своим часом. — А нынѣ Господине Тайник, я вам скажу: Я Правительный Совѣтник и Кромѣ вашего согласія. Секретаррі не великій вплив имѣют еще до управленія, смѣшком. Секретарь, писарь, то значит только як: — но знаете только? як, як — слуга .. .
Владимир. Но блажен слуга, который противо совѣсти не дѣлает.
Празноглавскій. Вы с вашею совѣстію останете на вѣки секретарем, и можно ничим, но вам проукажу, что без вашего вплыву я получу, что желаю. — О стыд, я древнаго рода от 300. годов дворянин, великія фамиліи от Празноглавских член, я, я покорился пред — — — и покажу вам, что я Совѣтником буду, хотяй и пол имѣнія потеряю. О познаю я стежки к сему, я той путь адамантами, брилліантами викладу, а по такому пути легисенько смыкается кольцо, хотяй бы и не смарованное.
Владимир. Желаю вам на той пути щастливаго путешествованія. —
Празноглавскій. Ho adieu adieu! Отходит.
Я в л е н і е 5.
Владимир сам. О Владимир Владимир! в яком ты был искушеніи; тебѣ дары приносят, а ты презираеш их, о то єсть тяжкое состояніе! убогій человѣк всегда требует, он всегда в нуждѣ, и что дивно, если даколи и принужден совѣсть свою оскорбит; Господи, я благодарю тебе, что ты мнѣ допомог перемочи тое искушеніе, теперь ми легко на совѣсти, бо сохранив чести закон, невстыжуся свѣта, бо повинности моей довлетворил! — Мой любезный Отец мнѣ закон той вкоренил сердце глубоко, и я храню его пока дихати буду; бо истина требует во вѣки.
Я в л е н і е 6.
Нравович Федор, и Владимир.
Федор. С нами Бог! Слава Господу, я его онайшол.
Владимир. Бѣжит в объятіе отца. Отец мой!
Федор обнимая его. Сын мой, любезный мой Владимир!
Владимир. Есть то сон, или иетина?
Федор. Ты здоров? и я слава Господу здоров, нынѣ остави мене не множко, да отдам божіе Богу. Идет в кут, клекает, и молится.
Владимир осмотря отца. Господи мой чести достойнѣйшій родитель! волосы му посѣдѣли, колена му трясутся! Приносит мягкій столец.
Федор сядет. О сыне любезный, прійди в объятія любезнаго отца. Обниманіе взаимное.
Владимир*. О солодкій Отец, каким дивом вы сюда прибыли?
Федор. Дивом, безсомнѣтельно дивом сыночку! Я старый седмьдесять лѣтный сорок милѣ пѣхотой перешол, и слава Господу без препятія.
Бладими р. Что? вы пѣхотой?
Ф е д о р. Господь помог мнѣ.
Владнім и р. Но почто пѣхотой?
Федор. Но не страхайся. Мятежники все мнѣ забрали, кросна ми спалили, и мене … о Господи! плачет.
Владимир. О Господи! и то мнѣ слышати?
Федор. На конец домик мой спалили.
Владимир. Варварское дѣло!
Федор. То было страшное рано, и незабуду во вѣки день 27-го Цвѣтня; то была свята Пятонька, коль мятежник и дом мой обняли, на перед все что могли, срабили, на конец же зажегли стрѣху, и все, не богатое имѣніе моє по нѣсколько іминут там сгорѣло. О Господи! я нѣмый свидѣтель был пропасти, и загибели потом моим набытыя працы. — Всего лишен подумал себѣ: Бог дал, Бог взял, да будет воля его свята; — Но еще я счастлив, имѣю прибѣжище в солодких любезнаго сына объятіях, мо-й сын живет говорил я, и так я найбогатшій человѣк; — тогда поднял из пожара одну головню, и в товаришествѣ ѣй пустилс в далекій путь, и адде принѣс все богатство моє на головню указует. Но я щастлив, я пребогат, бо снайшол я имѣніе моє в любезном сынѣ. Лобзает го.
Владимир. И якою издержкою вы путешествовали?
Федор. Находилися милостивіи люди.
Владимир. Что? Вы милостынею питан?
Федор. Ей но, то не стыд в послѣднѣй нуждѣ; что? Не был я виною моего нещастія, найшол много много милосердних людей. Бог им да будет такожде милосерд; — но я уже слава Богу тут.
Владимир. О коль бы жизнь с вами подѣлити!
Фе д о р. Господь все исправил, бо кто знаєт видѣл ли бы тебе болше раз, — а тепер любезный Сын я от тебе уже не отлучуся, если тебе стыдливо не будет.
Владими р. Никогда, никогда в той жизни.
Федо р. Але ты мене не будеш питати, я еще знаю робити, я буду ткати.
Владимир. Непотребно, я для вас буду працовати, вы спочивайте в вашей старости; о робили вы для мене, нынѣ я буду для вас, вы то от мене правом пожадати можете.
Федор. То мы уже между собой справим, но Сыноньку ты не скажи никому что я Отец твой, тое могло бы ти повредити, ты в чиновствѣ, в достойной годности, а я токмо убогій ткач.
Владимир. И что вы думаете о мнѣ?
Федор. Остави ты мои мысли, я познаю свѣт, но и то добре знаю, что ты не стыдиш ся мною, но — — — Хоть лиш и то одно утаи, что ты русин, бо и то бы ти много вредило.
Владимир. Нѣт — Отец мой! нѣт, я цѣлому свѣту представлю моего родителя, да будет примром человѣчества; я гордьій в моем Отцѣ; я гордый в моем родѣ руском, бо он честный, и богобойный єсть, моєму Началнику и всѣм Министрам извѣстный мой род.
Федор. Но я то для твоего добра желаю, знаєш як презрен єсть у наших богатырей селянин, равно скоту презирается, а русину єще и человѣческаго почтенія не подает никто; о Господи то нещастливый наш род незаслужил; — прото я у тебе остану, але тайно, чтоб нѣкто не примѣтил наш естествєнньїй союз.
Владимир. Вы Отец всегда со мною будете; О колько вы Вельможей заганьбите вашими благородными правами; и не мислите на то больше, уже и свѣт отворил очи, бо уже не род, но нравы почитаются; уже и русину откровен свѣт, и он уже, познан Европѣ, и честуется по заслугам своим.
Федор. Но но чини, что знаєш, але изволь немножко подрымати ми, бо я утружден.
Владимир. О любезный родич, тут на моем одрѣ, спочивайте вы там, гдѣ я о вашей судьбѣ не мало печалился.
Федор. О той будет мнѣ солодкій сон, на одрѣ сына моего, я там омолодѣю, як орел, распамятавшись на дни, коль с тобой на одном спочивал одрѣ.
Явленіє 7.
Владимир сам. Нынѣ радость моя исполнилася, ньшѣ время благопріятно, желаніе моє успокоилося, теперь повторенными силами буду работати; любовь Отца подает ми постояніе, и укрѣпит мя.
Явленіє 8.
Владимир, и Празноглавскій.
Празноглавскій. Victoria, Victoria, во вѣки аминь Victoria.*)
Владимир. Что? и вам случилося честнаго, и заслуженнаго Добровича задусити?
Празноглавскій. Ей что ми там до вашого Добровича? он для мене может и Началником быти, тут иное єсть, Его Высокопревосходителвство истинно милостивый Государь, он много почитанія достоин; но потребно и Любицу покликати, так єсть tres facium collegium.[5]) Отходит.
Владимир. Он сам гласит Любицу что ето значит? он так доволен, то истинно шутку себѣ на нем учинил Господин Началник.
Я в л є н і е 9.
Праздноглавскій, Любица, и Владимир.
Празноглавскій. Но приди, приходи Госпожа Тайничка! так так дивися, теперь можно другим голосом будеш щебетати?
Владимир, и Любица враз. Что тое значит?
Празноглавскій. Его Высокопревосходительство толь много склонным показался к вам Господине, что я уже все понимаю, смѣшком разумѣете мене?
Владами р. Никак — что хочете сказати?
Празноглавскій. Ей но но, — Празноглавскій не дурак, Празноглавскій и под землею видит кирницу, но но, я уже все знаю.
Любица. Любеpный стрый, скажите, что думаете?
Празноглавскій. Постой, постой, я все скажу, але так рядом, я все скажу; Его Высокопревосходительство милостивый Началник пріятно, и дружески пріял мене, говорю вам почтенно мя привитал; я ему покорно предложил прошеніе, и чтоб Его склоннѣйша учинити, сказал Ему, что я вам мою внуку, и наслѣдницу обѣщал, разумѣете?
Владимир. Вы то сказали?
Празноглавскій. Ей ей но; — если вы мнѣ помагати будете. — Таже любит вашу внуку мой Тайник? проситися изволил ласкавый Государь; я притаковал, да любит, дуже любит; но правда? — и он обѣщал вам своєю ходатайства? просился далей Государь, я рек не совсѣм, не совсѣм; — но так вы такожде отрекли ему вашу внуку? говорил Началник; — так єсть отвѣщал я; — а он спочил на том? был вопрос незнаю, было отвѣтом. Но прощайте, я так просто говорил, бо я так мудро правду говорил, як я обыкновен; — я далей изьявил Его Вsсокапревосходительству что вы Референта Добровича защищаете, человѣка низкаго рада, — и Бог видает, колько я ему так мудро расказовал. — Он ласкаво и терпѣливо мудрую мою рѣчь послухати изволил; на конец отворил ласкавый ротик, и потѣшил моє сердце; но слышите як? — Аттак: Любезный мой Господин Празноглавскій. слышите, Любезный Празноглавскій, — Любезный! -— Тайник мой истинну правду товорил, вы правительным совѣтником сей час не можете быти; — я ледом остал, — но Его Высокопревосходительство не оставили мене в отчаяніи, и так проводжали ласкаво: праведно дѣло, чтоб так заслуженный муж, як Господин Празноглавскій de Eadem, слышите; de Eadem, високую службу, и чин получил, бо я знаю, что Господин токмо чести, и чина, а не чиновства. жаждает; — так єсть рек я, — и что думаєте, если бы мы для вашей почтенѣйшей особы одну нову, и только для вас устроємую составили службу? почтенную службу? — я пламенем горѣл, он же продолжал: мы бы для вас устроили новый чин, придворный чин, и что? еслибы мы вам Началство придворных Тарабанщиков и Трубачей преподали? — я уклошился покорно, и сказал, что мнѣ еей чин не єсть извѣстным, и можно тяжкій, бо я до музики мало что разумію; я только мало свистати знаю, и то для моей токмо прогулки; — изволили на то мало засмѣятися его Превосходительство; и далей говорили: Вы не требуете знанія музыки, и ниякато знанія, вы токмо Началником будете, т. е. будете имѣти прекрасный униформ, с золотыми эпулетами, и высокій рогатый шепак с буськовыми перями, и велику серебряну палицу с золотою бозулею; служба ваша будет при дворѣ токмо о том, что подасте знак серебряною палицею, коли музыка зачинатися имѣет. — Но будете ли вы доволен таким для вас весьма удобным чином? — Я потрясся от радости покорно благодарил, и новую, новую, только для моей особы составленную придворную службу пріял, с титлом Превосходительным. — Але слышите далей, чѣм обовязал мя Г. Началник? он сказал: теперь вы Высокоблагородный Придворник Тарабанщиков и Трубачей Началник, извольте вашу внуку дати моєму Тайнику, я от вас того желаю.
Любица. И вы соизволили на тое без сомнѣнія.
Празноглавскій. Что было дѣлати? Я должен был согласитися, бо Его В. Превосходительство*) изъявили, что они всечестнаго господина Тайника так милуют, як своего власнато Сына; — ге, ге, ге, разумѣеш, Любичко, як власнаго сына? — и для сего средства я согласился.
Владимир. И токмо из сего огляду вы соизволяете?
Празноглавскій. Но но, то не стыд; о я давно уже примѣтил нѣкую особенную подобность! — Но но, то не стыд с высоко- превосходительством в ближайшем быти союзѣ; — мы того и больше раз употребляти можем; я больше родины имѣю из великой и славной фамиліи Празноглавской, я в родимом такожде союзѣ с великаго рода славными Дураковскими, Ословичами, и Надутовскими; мы таже употребляти будем его помощи, и пользоватиєя его защищеніем, ради сего средства, ге, ге, ге.
Владимир. Вы мылитеся Господин Тарабанщиков Началник, бо Его Превосходительство токмо от четырех лѣт познали мене; вы мылитеся, я и не в тѣх сторонах родился, я свѣт узрѣл под Бескидом, далеко от сюда, гдѣ Г. Началник никогда не бывал.
Празноглавскій. Но но, в путешествіи, в путешествіи; О Г. Началник много путешествовал, но, но; То не стыд, он вас любит говорил як власнаго, кажу власнаго сына.
Владимир. На то не соглашаю; — мой Отец убогій, але честный Ткач.
Празноглавскій. Ей но, вы жартуете, Ткач!
Владимир. Кажу вам честный, и достойнѣйшій чести, Ткач, котораго все согражданины честуют, и люблят.
Празноглавскій. Ткач! гм. Ткач честный! гм убогій, а чести достойнѣйшій! Як то сравняется?
Владимир. Мой Отец убогій ткач, но нравственный, богобойный, честный человѣк; он праведно, и тяжким потом глядал кусок хлѣба, он не скривдил ближняго, воздавал Цареви Царево, а божее Богу, он не лифровал царское имѣніе, но двома, руками заглядал своє малелькое имѣніе, не окламал Царя, и блажняго, жил в любви, со своими, и прото совѣстъ его покойна; и гадаю, что вы не имѣете причины вашу мысль прото перемінити?
Любица. Любезный Стрычку! убогій ткач чести достоин и проте, что так достойнаго воопитал Сына.
Празноглавскі й. Ты не разумѣеш до того; — Придворньгх Тарабанщиков и Трубачей головный Началник, древній Дворянин от Празноглавских, — и убогій ткач, а что больше русин, согласитися неможет; между тѣми неизмѣрное пространство.
Любица. Стрычку любезный! та равноправность уже не помогла сему? — теперь уже каждый на образ божій створенный человѣк пред правом, и Правительством однако важит.
Празноглавскій. Говори ты здорова; але я на то во вѣки не соглашуся, чтоб придворных Тарабанщиков., и трубачей головный Началник, и Дворянин, тай убогій ткач в одном салонѣ помістилися; — нѣт, нѣт, то от начала свѣта не было, и во вѣки не будет. — И кто ткача пріймет во свата, он с ткачами ткати должен; — о нѣт, я на тое во вѣки несоглашу.
Владимир. Та даремно! — Любица. О любезный стрычку, та вы оттягнете Г. Началнику данное слово?
Празноглавскій. Ты дурна, и як любится тебѣ честный тесть? — стыдися — стыди . . .
Любица. Честнаго мужа родитель токмо чести достоин.
Владимир. Госпожа! вы прелщаете мене вашим благоразумієм, и добродѣтелію.
Празноглавскій. Ни*) с нову лесть! ой бѣда; — если бы лиш так выразно не говарил был Г. Началник; я чин, високій чин, — серебряну палицу с бозулею потеряти не могу, ей, ей. — — Но будем нѣчто радити; — Гей Господине! вы говорили, что вы далеко от сюду родилися?
Владимир. Так єсть.
Празноглавскій. Но так о вашем родѣ тут никто не знает; — добре; — теперь обѣщайте ми, что вы с вашею родиною ни каку справу имѣти не будете.
Владимир. Господине Началник Тарабанщиков! — на тое не соглашуся во вѣки, я по Богѣ родителей моих больше честую, как всѣх цѣлаго свѣта трубачей, и тарабанщиков. — И мой отец чрез безчестных мятежников всего имѣнія сбавлен уже тут при мнѣ єсть.
Празноглавскій. Тут єсть? ткач?
Владимир. И с мною будет, пока я жити буду.
Празноглавскій. С вами? в моем домѣ? — о то прекрасно! Ткач, простак, в моих мальованих, и паркетырованых комнатах?
Владимир к Любицѣ. Дорогая! пращай, нас четвертая заповідь Божа разлучит; я Богу повинюватися должен, а не слѣпой чувствитєльности; — пращай.
Любица. Никогда, — одна смерть, один гроб отлучит мене от вас; — ваш отец честный а вы разумный, и всея чести достойный, а разум, и нравственность ценится паче пустаго благородія.
Владимир. Но вы богатаго Дворянина наслѣдница.
Любица. Я, если вам так любится, убога сирота!
Владимир, восхищен. Вы, вы, и Сирота знаете быти? о так я уже достиг совершенное блаженство.
Празноглавскій. Проклятое дѣло? — мой придворный чин, мой униформ, ротатая шляпа с буськовыми перями, и серебряна палица с золотою бозулею! о коль бы я уже Граммоту, коль бы Декрет имѣл, то бы еще все далося переправити, но нынѣ без граммот, лише провизориш, и еще все мѣнитися может. Разгадует. Гей любезный друт, я сему поможу еще, и то таким способом: Вы нескажите никому, что отец ваш пришол, мы на подмѣстію даме ему одну хатинку честну, и порядну, купите му кросна, — то не много будет стояти, — а я буду усилюватися, ему роботою служити; а между тѣм я расповѣм в высочайших товаришествах, что вы с Его Высокопревосходительством Г. Началником в близком стоите союзѣ, что вы древнаго рода Дворянин, и добра имѣете, еще придам вам de Eadem,[6]) знаете, то никто не будет инквизировати. И так всунетеся до Дворянскаго чина; о то не новое дѣло, и мой батько так подворянился, и я теперь indubitatus nobilis,[7]) а еслиб кто грамоты пожадал, то способ имѣем дуже добрый сказати; что во время нещастной мятежи вся письма мятежники спалили; — ге, як вам любится моє предложеніе, мой мудрый проект?
Владимир. Молю вас оставите мене с вашим чином; я честнаго отца сын, он робил для мене, я буду теперь для него; — мой разумный Началник непрезирает мой род, ему ок не єсть утаен, и я стыдил бы ся за моего честнаго отца? Я б себе чужими украшал перями? о нѣт, нѣт, моя душа дворянскаго єсть рода, а не тѣло, я хочу благородною душею, а не внѣшными блистати чинами; в моем честном руском родѣ копыльцы презираются, а нравственніи люди почитаются; — здравствуйте, мы не соглашаемся. —
Явленіе 10.
Федор и прежніи. Федор отворит двери, а Владимир бѣжит, и вводит го.
Владимир. Что? Я про сего честнаго сѣдоглава стидитися буду? котораго напоминанія, и нравопоученія мнѣ добродѣтель заскѣпили в сердце? который потерял своя страсти, и кровавым потом усиловался, чтоб мене в полезнаго гражданина изьобразил; я бы был той неблагодарный Сын як нечестивый Хам, кой бы про глупую пустых людей пыху отрекся любезнаго отца? — думает. Отец любезный! я сію благородну дѣвицу почитаю, и люблю, и хотя як ми тяжко, ю для вас, — о для вас! — думает, нѣт я про вас любезный Отец отрекуся ней на вѣки; — пращай любезна, пращай, — я скажу перед свѣтом, что честный ткач, Нравович Федор, русин из Нравоселицы єсть мой любезный родич, мой почтенѣйшій Отец. — Пращай Любичко —- — —
Федор. Сыне! та я тебѣ на пути застал? о солодкій сын, ты не уважай мене, не буду ти препятствовати; пращай, волю я пожертвитися для тебе, я старый, мой вѣк не долгій; — я отъиду, отъиду, о далеко отъиду, не за долго умру, а ты буди щастлив.
Владимир. Отец! вы раздераете моє сердце; вы мой отец, вы от мене на один шаг не смѣете отдалитися.
Федор. Но я свѣт не годен увѣрити о том, что сродство убогаго, и чесгнаго человѣка не єсть стыдливе.
Празноглавскій. смѣется. Га, га, га, ге, ге, ге, убогій и честный, — и то еще русин; — ге, ге, ге, — rusticus bis.[8]) Федор. И что вы думаєте Высокоблатородный? та убогій человѣк, кой кровавым потом глядает си кусок хлѣба, уже и человѣчества недостойный єсть? — о таким способом Господь свѣт той только для нечестивых створил? —Господи прости вам и воздай по своей праведности!
Явленіє 11.
Подлизовскій, и прежніи.
Празноглавскій. Га, мой директор bonorum! **) Что вас принесло? Что там дорогая княгиня дѣйствует?
П о д л и з о в є к і й. О она смертельно больна.
Празноглавскій. Что говориш? Княгиня больна, на смертельном одрѣ, а ты оставив цѣлу худобу, лишив моє драгоцѣнное имѣніе, прохожуєшся; — но то уже дѣло? — тепарь там все сграбят безчувствительніи простаки; а незнаеш ты, что простый народ без чести крадежею лиш добывает все?
Подлизовскій. Ваше Превосходное благородіє, милостивѣйшій Государь, уже все разоренно.
Празноглавскій. Что? разоренно? а кто посмѣливался разорити дворянское имѣніе? га? —
Подлизовскій. Мятежники, о мятежники! спустошено все огнем, и мечем, камень на камени не остал.
Празноглавскій. О ты сукін сын.
Подлизовскій. И мы лиш мало непострадали.
Празноглавскій. Бѣда ми там до тебе, но ты сукін сын, а чему я тебе держу? я тебѣ богатое даваю жалованіе, ежегодно 20 золотых валутальных; — и ты допустил моє имѣніе разорити, сграбити; — то на истѣ с ворами согласился. — Ты повинен был встати, и ви живаго духа недопустити, нужно было проти рѣчи, протестовати, и сказати, что то дворянская Курія, то Его Превосходительства Господина от Празноглавских де Eadem верховнаго придворних Тарабанщиков, и трубачей Началника курія, и они отступили бы были; но ты осел, тывар; — ты ньшѣ отпущен.
Подлизовскій. Что было дѣлати, протестовал я досить, но на то мя честно набилися; я и своє имѣніе потерял, на примѣр одну дымку, оцѣлку, кремень, и прекрасну мехирину, одну флинту, и два золоты, словом цѣлу мою худобу.
Празноглавскій. И один дурный разум. — А княгиня гдѣ?
Подлизовскій. Милостива Госпожа с мною до кареты войшла и мы убѣгли.
Празноглавскій. Но та хотяй драгоцѣнности сохранила, и гроши, гроши!
Подлизовскій. Так єсть, мы сохранили все, но лиш что на гору вышли, и се узрѣли мы толпу конников, я казал чтоб ящик (:ладичку:) дагде в корч сховати, но на нещастіе и корча небыло, а злодѣи уже приближалися.
Празноглавскій. Та разум бы ти вытек, та закопати было в землю.
Подлизовскій. Мы обачили одного убогаго путешественника, и думавши, что его не будут задерживати, передали мы ему ладичку, и попросили, чтоб он до села отнес, а там навернул нам.
Празноглавскій. Адде маєш, — разум бы ти вытек; человѣку простому самовольно отдати та не знаеш, что простый человѣк из крадежѣ живет, а ты еще сам отдал ему, — то разум был? а знаєш, что ладичка 30 тысящ таллярей стояла? — Та вернулася.
Подлизовскій. Збойницы приближалися, сей час и нас навернули, и о плачет дуже нас побили, но по совѣсти кажу — Госпожу не пасквернили, нѣт, по совѣсти говорю, нѣт.
Празноглавскій. Ей чорт там до того? но драгоцѣнности знайшли вы?
Подлизовскій. Я на третій день пришол на тое село, але путешественника не было там; — проклятый злодѣй убѣг; але я повинности моей довлеучинил, я ознайомил то до Полиціи.
Празноглавскій. О Господи! моя драгоцѣнности! о як я их тяжко набыл во время прежныя войны! я тебе задушу, я тя застрілю як собаку, о ты сукій сын, — я и сам повѣшуся, або скочу у воду, о мой любезный скарб, а 30 тысящ таллярей!
Федор. Но но, драгоцѣнности не пропали: той путешественник я был, и я истинно их сохранил, три дни ждал в оном селѣ, на послѣд отъишол, с намѣреніем, что Владимир мой во Вѣстниках оголосит их; слава Господу, адде от даю их вам совершенно, как воспріял.
Празноглавскій. восхищен. Тота, тота, о любезна моя скрьнька, о любезное сокровище, ты навернулося мнѣ цѣлует скриньку. И то вы сохранили? о то я недумал бы; — но посмотрю не пропало ли нѣчто? — отворит и числит. Ланцух тут єсть, перстени тут суть, заушницы: тут; — все, все тут, но, но добре все! — Гей а ци заплатила вам Госпожа? что желаете за послугу?
Федор. Я добродѣтель не продаю, бо я повинен искреннему моєму добро творити; але вы благородный Гооподин узнайте, что у простато человѣка такожде єсть честь, и что честь с худобством могутся споити.
Подлизовскій. Слава Богу! тут суть; а то я той рады дал, коль бы не я, то уже на истѣ все пропало бы; — ей маю я разума.
Владимир. Любезный Отец, я гордый у вас, пышуся с вами; к Празноглавскому смотрите сего человѣка, и учитеся от него чести — и вы сего стыдитеся? —
Празноглавскій. Но но, добре, вы заслужили налѣзное, но пріймите моє благодареніе, и тут вам один сороковец на паленьку; — но видите, як легко заробили вы один сороковец; но можете пышитися, что вы благородному Дворянину послужити могли.
Федор. Держите си сороковец, и вам придаст ся на каву, я обыйдуся с богатою моєю совѣстію. Любица плачет, и старому руку цѣлует.
Празноглавскій смѣеся. Ге, ге, ге, прекрасно; ткачу руки цѣловати? ге, ге, ге!
Федор. Княгинько я на тое не соизволяю.
Любица. Вы зовите мене донькою; я убога сирота, я не желаю в мятежах назберанаго наслѣдствія, бо на том потоки невинных слез, и проклятія вздохи лежат.
Празноглавскій. Хорошо, хорошо, не журю я ся о наслѣдницѣ; а ты безчестна иди безчестным твоим путем. — Подлизовскій! Ходи, хочу нѣчто с тобой говорити; — да, да, як там моє стадо?
Подлизовскій. Волы я опгнал был в лѣс, и только один хибит.
Празноглавскій. Но слава Богу, хотяй волы остали. Отх.
Я в л є н і е 12.
Федор, Владимир, и Любица.
Федор. Сыноньку! я оставлю тебе, бо я ти лиш на перепону пришол.
Любица. Любезный честный старик, пожалуйте, цримите мене за доньку, я уже худобна, як и вы, а разум, и честь почитаю больше як пустое благородіє, которое само в себѣ цѣну не имѣет, токмо от родителей получает.
Владимир. Госпожка! вы уже истинно не наслѣдница дурнаго Празноглавскаго? Любица! Ты уже без препятія моя! — О няню солоденькій благословите нас. — бѣжат си в обятія.
Федор. Но но, не так наремно, наремна робота нестоит нич, — рядом дѣточки, токмо своим рядом. Княгинько вы имѣете родителей, без соизволенія не вольно вам слѣпой чувствительностіи послѣдавати, благословеніе бо родителей приносит благодать, а клятва их истребит род.
Любица. Нѣт Няню любезный кромѣ вас у мене нѣт родителей.
Федор. Но так уже все в рядѣ; Господь да благословит вас благодатію своєю. — Владимир и Любица лобзают Федора, он же перекрестив их и говорит: Да благословит вас Господь от Сіона, и узрите благая Іерусалимова во вся дни живота вашего Аминь.
Любица. Мы убогіи, но сторицею щастливи.
Федор. Что? убогіи? Владимир! имѣеш ты только грошей, чтоб мнѣ кросна купил?
Владимир. Имѣю.
Федор. Так уже мы не убогій; — я буду ткати, Владимир писати, а молода невѣста дом будет рядити. Господь Бог дасть силу и то все наше богатство.
Конец.
*) Простацька натура залишається вірною своїм звичкам. * *) Добродійка.
*) Троє утворюють колегію.
**) Безсумнівний шляхтич,